Неточные совпадения
От каторжных
перешли к пересыльным, от пересыльных
к общественникам и
к добровольно
следующим. Везде было то же самое: везде те же холодные, голодные, праздные, зараженные болезнями, опозоренные, запертые люди показывались, как дикие звери.
Вечером я сделал распоряжение: на
следующий день Хей-ба-тоу с лодкой должен был
перейти на реку Хатоху и там опять ждать нас, а мы пойдем вверх по реке Холонку до Сихотэ-Алиня и затем по реке Нахтоху спустимся обратно
к морю.
На другой день сразу было 3 грозы. Я заметил, что по мере приближения
к морю грозы затихали. Над водой вспышки молнии происходили только в верхних слоях атмосферы, между облаками. Как и надо было ожидать, последний ливень
перешел в мелкий дождь, который продолжался всю ночь и
следующие 2 суток без перерыва.
Перейдя реку Ситухе, мы подошли
к деревне Крыловке, состоящей из 66 дворов.
Следующая деревня, Межгорная (семнадцать дворов), была так бедна, что мы не могли купить в ней даже 4 кг хлеба. Крестьяне вздыхали и жаловались на свою судьбу. Последнее наводнение их сильно напугало.
Натянув их в одном месте, они перекатывали тележку и сами
переходили дальше
к следующему промежутку, и
к вечеру в воздухе параллельными линиями протянулись уже три или четыре проволоки, и столбы уносили их вдаль по длинной перспективе шоссе.
Высказавши эти беглые замечания, мы, прежде чем
перейдем к главному предмету нашей статьи, должны сделать еще
следующую оговорку.
— Боевой порядок должен удовлетворять
следующим условиям: поворотливости, подвижности, гибкости, удобству командования, приспособляемости
к местности; он должен возможно меньше терпеть от огня, легко свертываться и развертываться и быстро
переходить в походный порядок… Все!
Уязвленный простодушными ответами полового, он
перешел в
следующую комнату и,
к большому своему удовольствию, увидал там, хоть и не очень короткого, но все-таки знакомого ему человека, некоего г-на Чиркина, который лет уже пятнадцать постоянно присутствовал в этом заведении. В настоящую минуту он ел свиные котлеты и запивал их кислыми щами.
В 1859 году он был сослан на Кавказ рядовым, но потом возвращен за отличия в делах с горцами. Выслан он был за стихи, которые прочел на какой-то студенческой тайной вечеринке, а потом принес их в «Развлечение»; редактор, не посмотрев, сдал их в набор и в гранках послал
к цензору. Последний
переслал их в цензурный комитет, а тот
к жандармскому генералу, и в результате перед последним предстал редактор «Развлечения» Ф.Б. Миллер. Потребовали и автора
к жандарму. На столе лежала гранка со
следующими стихами...
Наша правдивая история близится
к концу. Через некоторое время, когда Матвей несколько узнал язык, он
перешел работать на ферму
к дюжему немцу, который, сам страшный силач, ценил и в Матвее его силу. Здесь Матвей ознакомился с машинами, и уже на
следующую весну Нилов, перед своим отъездом, пристроил его в еврейской колонии инструктором. Сам Нилов уехал, обещав написать Матвею после приезда.
Что понравилось, то и выбирай. Ежели загорелось сердце величием России — займись; ежели величие России прискучило —
переходи к болгарам или
к Якуб-хану. Мечтай беспрепятственно, сочиняй целые передовые статьи — все равно ничего не будет. Если хочешь критиковать — критикуй, если хочешь требовать — требуй. Требуй смело; так прямо и говори: «Долго ли, мол, ждать?» И если тебе внимают туго, или совсем не внимают, то пригрозись: «Об этом, дескать, мы поговорим в
следующий раз…»
— Я так и запишу, а об остальном, касающемся неверности вашей жены, до
следующего раза… Теперь мы
перейдем к другому, а именно: я попрошу вас объяснить мне, как вы попали вчера в лес, где была убита Ольга Николаевна… Ведь вы, как говорите, в городе были… Как же вы очутились в лесу?
Даже обязанности палача
перешли к другому, а потому на
следующее лето ему назначено было оставаться при московском доме.
В одно из
следующих свиданий выработан был этою достойною парочкою план построить гибель князя, княжны и Якова Потаповича на чувстве Малюты Скуратова
к княжне Евпраксии, для чего Григорий Семенович должен был
перейти на службу
к этому «всемогущему царскому любимцу», что, как мы знаем, и устроилось, сверх ожидания, очень скоро.
На основании этого маркиз де ла Шетарди отправил на
следующий день курьера
к французскому посланнику в Швецию, чтобы генерал Левенгаупт, стоявший со своей армией на границе,
перешел в наступление. Так как прибытие курьера в Стокгольм потребовало немало времени, то осуществление переворота было отложено до ночи на 31 декабря 1741 года.